Сценический век артиста балета недолог, за очень редким исключением. Поэтому требуется приложить много усилий и труда, чтобы оставить о себе память. При этом, как показывает практика, совсем необязательно быть примой и танцевать только главные партии. Внести вклад в балетное искусство можно, танцуя и второстепенные роли. Главное, как это делать. Вот, к примеру, народной артистке РК, балерине сыктывкарской сцены Инне Чуистовой почти всегда доставались вторые роли, а она исполняла их так, что они подчас получались ярче главных. Не случайно же имя И.Чуистовой занесено в энциклопедию балета под редакцией самого Ю.Григоровича. Зрителям она запомнилась в образах Ёмы в балете «Яг Морт», Заремы в «Бахчисарайском фонтане», Мерседес в «Дон Кихоте»... 9 января Инне Александровне Чуистовой исполнилось 60 лет. Она была свидетелем и участником становления сыктывкарского балета. Ей, конечно, есть о чем вспомнить.

- В театр я пришла в 1957 году 16-летней школьницей. Он тогда еще только организовывался, а открылся в 1958-м. Я тогда занималась во Дворце пионеров в хореографическом кружке. Педагогом у нас была Наталья Альбертовна Генчель, которая отсидела в сталинских лагерях. Откуда-то она узнала, что организуется музыкальный театр‚ и неожиданно предложила: «Инна, попробуй, может‚ тебя возьмут в труппу». Я, честно говоря, и не думала, что когда-то буду работать в профессиональном театре. Самодеятельность, она ведь и есть самодеятельность. А тут вдруг так загорелась. Думаю, а что - может быть, и стоит попробовать? Пошла. А там уже репетиции вовсю велись.
Педагогом-репетитором в театре была Ония Евдокимовна Зерницкая, тоже из заключенных. Ее муж был дирижером. Она посмотрела меня и сказала: «Будем заниматься». Когда я закончила школу, меня включили в труппу как стажерку. А спустя полгода у нас появился балетмейстер Григорий Залманович Ваховский из Иркутска, который почему-то Онию Евдокимовну уволил. Возможно, в театре не было тогда штатной единицы репетитора-педагога. В общем‚ она ушла и‚ конечно, была очень обижена.
- Вы помните свою самую первую роль в театре?
- Начинала я с кордебалета. Потом Ваховский стал ставить в опереттах танцы, и там начал меня занимать в «двоечках», в классических номерах. Танцы в опереттах у него получались замечательно, а вот в классике был не силен. Правда, из Иркутска он привез с собой балерину Крашевскую - вот она была «классичка» и помогала ему.
Из номеров, в которых я принимала участие, очень неплохие были в опереттах «Песни к звездам», «Поцелуй Чаниты», «Холопка». А в 1962 году, уже после того, как у меня родился сын, мы ездили в Москву, где в кремлевском театре показали первый коми национальный балет «Яг Морт».
- В «Яг Морте» Вы танцевали Ёму?
- В кремлевском театре я танцевала всего-навсего одну из подружек. Ёму тогда танцевала другая. А вот уже по возвращении в Сыктывкар Ваховский мне сказал: «Инна, готовься, ты можешь взять эту партию». Начали со мной заниматься. Она-то и стала моей самой первой большой ролью.
- Говорят, что Вам всегда очень удавались ярко характерные роли - Ёма, Эсмеральда, Мирта в «Жизели». Трудно в это поверить - в жизни Вы, оказывается‚ такой спокойный человек.
- Даже слишком спокойная. Приходилось перевоплощаться. Мирту в «Жизели», например, я начала танцевать благодаря танцовщику и хореографу Эдуарду Раю. Его пригласила в наш театр Ольга Коханчук, они вместе учились в Пермском хореографическом училище. Это был красивый, высокий, статный прибалт. Публика его принимала всегда на «ура». И вот однажды на гастролях Рай подошел ко мне и на своем прибалтийском говоре сказал: «Инночка, я очень хочу сделать с Вами партию Мирты». Это было для меня очень лестно. Потихонечку мы начали заниматься с ним прямо там, на гастролях. А потом, когда «Жизель» восстановила новый балетмейстер Людмила Аркадьевна Бордзиловская‚ я была уже полноценная Мирта.
- Ну а какая из ролей далась Вам труднее всего?
- Все были трудными, поскольку я вообще-то не обладала выдающимися физическими данными. Все давалось только большим трудом. И, конечно, этапным был для меня образ Заремы в «Бахчисарайском фонтане». Этот балет поставила Бордзиловская. О, там были и слезы, и истерики, и чего еще только не было! Я же все время сравнивала свою Зарему с Заремой Плисецкой и думала: «Какое право я имею танцевать эту роль, ведь у меня ни шага, ничего нет».
- Однако Вы весьма самокритичны.
- Наверное. Но Бордзиловская оказалась прекрасным педагогом. Она очень хорошо понимала психологию человека и потихонечку-потихонечку, иногда с хитринкой, добилась своего. В результате всем очень понравился этот образ.
- Вы работали с разными балетмейстерами. Кто из них, на Ваш взгляд, оказал наибольший вклад в развитие и становление сыктывкарского балета?
- Первый, конечно, Ваховский. Он ведь был во многом первопроходцем. Я тогда еще молодая была - такими огромными глазищами на все это смотрела. Танцы, которые он ставил в опереттах, всегда на «ура» проходили. Но по-настоящему наш балет вырос при Бордзиловской, которая поставила очень много спектаклей. Она училась у Захарова в ГИТИСе и все его редакции перенесла на нашу сцену - «Бахчисарайский фонтан», «Лебединое озеро», «Большой вальс», «Тропой грома», восстановила «Яг Морт».
Потом в театр пришел Флегматов, при нем я ушла на пенсию. Но, естественно, продолжала следить за тем, что происходит в театре. Мне очень нравился балет при Мягкове. Когда я приходила на его спектакли, то была до слез тронута и потом всем своим друзьям говорила: «Как жаль, что я не работала при нем». Понимаете, то, что он делал, так созвучно было моему восприятию, что я все время думала: «Ну‚ это ведь мое, мое это!» Я так завидовала тем девушкам и юношам, которые с ним работали. Особенно тогда блистала Валя Летова.
- Если сравнивать сыктывкарский балет 70-х и нынешний, что изменилось в лучшую, а что в худшую сторону?
- Сейчас, безусловно, балет стал более профессиональным, а с другой стороны‚ и артисты стали более избалованными - ставят очень много условий театру. Мы были намного скромнее.
- И поэтому‚ если артисту предлагают более выгодные условия, он охотно переходит в другой театр. А в те времена Вам поступали такие предложения?
- Да, нас приглашали. Например, когда мы с гастролями объезжали города Предуралья, меня с мужем (флейтистом Александром Ломакиным) «переманивали» в ижевский театр. Предлагали более высокую ставку, сразу - квартиру и т.д.
- Почему же Вы не согласились?
- Даже не знаю, как так получилось. Прежде всего, наверное, потому, что здесь была моя мама, здесь‚ в конце концов‚ родина.
- Любопытно, наши местные партийные власти интересовались балетом, театр посещали?
- А как же - приходили, интересовались. Впрочем, хотя меня и избирали комсоргом театра, близко ни с кем из властей я не была знакома, потому что в этом плане всю жизнь была очень стеснительной.
- Сколько лет Вы танцевали на сцене?
- Я хотела отработать 25 лет, но Флегматов не дал. Он мне красиво так сказал: «Хватит. Ты ветеранка, тащи за собой всех. Надо омолаживать балет». Так что протанцевала я 23 года.
- Чем занялись на пенсии? Ведь в хореографическую школу, где Вы сейчас преподаете, пришли только 10 лет назад.
- Пошла работать во Дворец пионеров. Почему? Потому что тогдашний руководитель хореографической школы Бурилов, когда я к нему пришла, сказал: «Инна, я не могу тебя взять. У нас дана установка брать в хореографическую школу только с образованием». А у меня образования не было. Это, конечно, сильно ударило по моему здоровью, я потом очень долго отходила. В свое время учиться, работая в театре, я не могла. Не было такой возможности. Но я самостоятельно училась по книгам, а кроме того, мне очень много дала Ольга Коханчук. Она и танцевала, и репетировала с нами, и тренаж вела. Это потом уже Валя Летова, танцуя, закончила наш Сыктывкарский университет, хотя за спиной у нее было Ленинградское хореографическое училище, которое, как и Пермское‚ дает право не только танцевать, но и преподавать. И‚ тем не менее‚ она пошла учиться. Она вообще уникальная женщина, так же‚ как и Ольга Коханчук.
В общем, 8 лет я проработала во Дворце пионеров, прежде чем пришла в хореографическую школу.
- У Вас есть ученики, которыми уже сейчас Вы можете гордиться?
- Ну, например, это Наташа Микушева, которая сейчас учится на 4-м курсе Ярославского училища и собирается поступать в институт. Уже танцуют в театре, продолжая ходить к нам в школу, Егор Потапов, Катя Ширяева, Тоня Попова. Им сейчас по 16 лет. Наташа и Настя Брейт учатся сейчас в Германии, а Наташа Васильева обучается балетному искусству в Москве.
- Каждый артист может припомнить хотя бы пару курьезных случаев, которые происходили с ним на сцене. Вам, Инна Александровна, тоже, наверное, есть что вспомнить?
- В хореографической школе мы сейчас репетируем «Муху-цокотуху». И вот недавно на репетиции девочка, танцующая Муху, задела ножкой монетку, и та укатилась далеко. И я тут же вспомнила аналогичный случай, который произошел со мной много лет назад. В «Бахчисарайском фонтане» я мечусь с кинжалом, прежде чем убить Марию. И когда в «истерике» упала, мой нож отлетел куда-то в тень. А без очков я ничего не вижу, только контуры. Всегда ходила в очках, но на сцене танцевала, конечно, без них. Словом, кинжал я так и не нашла, поэтому наклонилась будто за ним и кулаком «убила» соперницу.
Был еще такой курьезный случай - танцевала цыганский танец с двоими партнерами. Танец темпераментный, а в заключение у меня концовочка - я должна была опрокинуться на скрещенные руки партнеров. И в этот самый момент у меня слетел парик. Я поднимаюсь, по ходу хватаю парик руками и хлоп его снова на голову. Думаю‚ публика это заметила, но принимала все равно очень хорошо.
А однажды на гастролях надо было пробегать через подвал, чтобы с другой стороны выйти на сцену. В подвале, конечно, все загромождено‚ за один из ящиков я и зацепилась оборкой. Вся оборка пошла по шву. Я бегом, а оборка распускается. До вступления оставалось каких-нибудь два такта, и с отчаянием я схватила оборку, собрала ее в руке и так станцевала цыганский танец. Другого выхода не было. Кстати, и по жизни все мои друзья замечают, что я находчивая. Бывают какие-то ситуации, когда никто не догадывается, как выйти из положения, а я говорю: «Слушайте, надо вот так сделать». «А ведь точно», - удивляются они. Это, наверное, потому, что я в год Змеи родилась, а змеи - они мудрые».